Говоря о Петре I и его переписке, в первую очередь, следует напомнить, что его царствование длилось 36 лет (с 1689 по 1725 год), и 21 год был занят войной со Швецией, а предыдущее десятилетие (с 1686 по 1700 г.) – войной с Турцией. Поэтому военное дело и сражения (а также дипломатические вопросы) в деяниях и переписке царя занимают центральное место.
Количество написанных (или подписанных) им документов насчитывает более 10 000 (из них 6500 изданы на сегодняшний день), включая различные инструкции и резолюции на докладах. Также встречается немалое количество частных писем (с родственниками). К слову, у Петра I было два варианта подписи: «Петр» (по-русски) и «Piter» (латинскими буквами, независимо от того, на каком языке написан документ). Действительно, приближенные к нему порой обращались таким образом - «Piter» (причем всегда писали это латинскими буквами). Отмечу также и такой момент: по-голландски (то есть латинскими буквами) он писал значительно более разборчиво (я бы даже сказал, каллиграфическим почерком), нежели по-русски. Видимо, тут сказались пробелы в образовании (как известно, царь не получил должного образования в детстве), а вот писать латинскими буквами он учился уже в более зрелом возрасте.
Еще бросается в глаза при чтении его писем набожность Петра I. Во многих инструкциях встречается фраза «с Божьей помощью» (за исключением мелких поручений, с которыми исполнитель должен был справиться без оной), при извещениях об успехах (в частности, о военных победах) он всегда писал, что они дарованы «Божьей милостью». Отмечу в связи с этим, что Петр I никогда не выступал против православной веры, его преобразования в церковной сфере были направлены именно на церковь (во-первых, на повышение образованности священнослужителей, а также, особенно в первом десятилетии XVIII в. – на «изымание финансовых средств» церкви на военные нужды), а не веру. Но при этом он был веротерпимым, что подтверждает большое количество приглашенных из Западной Европы специалистов. При этом Петр предпочитал иметь дело с протестантами, а не с католиками, которых недолюбливал (скорее всего, это во многом связано с деятельностью иезуитов, ставшихся насажать в России католическую веру) – в его письмах людям, занимавшимся привлечением на русскую службу иностранцев порой «проскальзывает» указание с «папистами» дел не иметь.
Можно отметить, что в первые годы его царствования переписка велась с ограниченным числом адресатов, каковыми являлись Ф.Ю. Ромодановский, Ф.М. Апраксин и А.А. Виниус, а также члены его семьи (мать, брат, сестра) и патриарх. А вот после начала Северной войны переписка значительно «расширилась», а со временем стала охватывать не только военные вопросы, но также и вопросы государственного управления, культуры (как известно, преобразования Петра I затронули все стороны русской жизни, и все шли под его непосредственным руководством, об этом я подробно писать не буду).
Говоря о приближенных царя, следует отметить то, что Петру I удалось подобрать очень хорошую «команду», где были как представители русских аристократических родов (уже упоминавшиеся Ромодановский и Апраксин, а также Б.П. Шереметев, Ф.А. Головин, Г.И. Головкин, Т.Н. Стрешнев), выходцы из среды мелкого русского дворянства и простонародья (тут первым, конечно, вспоминается А.Д. Меншиков, можно также отметить А.В. Кикина и П.П. Шафирова) и иностранцы (П. Городон, Ф. Лефорт, А.А. Виниус, Я.В. Брюс, К.И. Крюйс). При этом очень важно, что он не только умел «подбирать» приближенных, но и давать каждому из них такие поручения, где они могли бы принести больше пользы. Чтобы не быть голословным, приведу здесь один пример. В 1708 г., когда ожидалось нападение шведских войск на Санкт-Петербург, встал вопрос о назначении командующего на этом направлении. Боевые действия в этом районе снова предусматривали взаимодействие нескольких родов войск: сухопутного корпуса, гарнизонов крепостей (находившихся под командованием обер-коменданта Р.В. Брюса, подчинявшегося губернатору Ингерманландии А.Д. Меншикову), корабельного и галерного флотов. В данном случае возможными кандидатами пост главнокомандующего становились А.Д. Меншиков, которому следовало на время подчинить флот, или же Ф.М. Апраксин, которому было бы необходимо подчинить комендантов крепостей (в частности К.А. Нарышкину 3 февраля был послан указ «исправлять» все по указам адмирала). Из этих двоих Ф.М. Апраксин отличался гораздо большей осторожностью, кроме того, он уже имел опыт управления Азовской областью, очень схожей с Ингерманландией * прибрежная территория, отдаленная от основного театра боевых действий.
Интересно также и то, что при составлении инструкций и в письмах к подчиненным он постоянно подчеркивал, что все остальное, что не указано здесь, «дается на ваше рассуждение (рассмотрение)», то есть у подчиненного была возможность и проявить инициативу в случае необходимости. Правда, так было не всегда. В этой связи приведу пример из переписки Петра I с Ф.М. Апраксиным во время осады Выборга (1710 г.). На первом этапе осады адмирал регулярно сообщал царю о положении дел, Петр постоянно давал ему различные советы, как следует поступать, и при этом постоянно приписывал – это все на твое рассмотрение, тебе там на месте виднее, нежели мне (из Санкт-Петербурга). Чуть позже Петр сам побывал в лагере (когда туда были доставлены подкрепления) и составил инструкцию о дальнейшем ходе осады. После этого тон его писем несколько изменился – теперь (после того как сам побывал на месте) он постоянно требовал от Ф.М. Апраксина, чтобы тот действовал строго по его диспозиции.
Отношения к ближайшему окружению у Петра было довольно ровным, но все же есть некоторые моменты – с представителями аристократических родов царь был довольно вежлив, хотя того же Б.П. Шереметева (да порой и других) ему постоянно приходилось «понукать» и недовольство фельдмаршалу государь высказывал хоть и в вежливой, но довольно жесткой форме. Трудно сказать, как складывались его отношения с другими «боярами», с которыми он не вел переписку, могу только предположить, что и общение с ними было сведено к минимуму – большинство не только отрицательно относилось ко многим преобразованиям реформатора (и, в первую очередь, появлению в его окружении неродовитых и иноземцев), но просто-напросто не выдерживало того ритма, в котором приходилось работать тем, кто находился рядом с царем.
А вот «Данилычу» порой доставалось, да и вообще с выходцами из простонародья и мелкого дворянства царь бывал не только жестким, но подчас и грубым. Да и вообще, современники (особенно иностранцы) нередко отмечали резкость и грубость Петра. Следует сказать, что с жертвами он и вправду, не считался (правда, старался избежать ненужных жертв – к примеру, во время осады Риги, когда стало ясно, что шведский гарнизон крепости не может долго защищаться, он постоянно призывал командующего войсками Б.П. Шереметева беречь людей и не усердствовать в осадных работах). Тут можно вспомнить события 1708 г., когда русское командование во главе с Петром I решило применить тактику выжженной земли, и жителям тех районов, где предполагалось наступление шведских войск (в том числе Новгородской и Псковской областей, так как у царя были опасения, что Карл XII пойдет именно сюда), было предписано забрать имущество и уходить в леса, так как в случае приближения шведов все будут жечь. Кроме того, жители Нарвы и Дерпта и вовсе были выселены в Поволжье (позже, в 1714 г., им было разрешено вернуться). Здесь, правда, надо иметь в виду, что Прибалтика не являлась в тот момент для Петра территорией России, поэтому к разорению тех земель он относился спокойно (а вот за разорение Ингерманландии П.М. Апраксин – брат уже упоминавшегося Ф.М. Апраксина – в 1702 г. получил от царя весьма хороший втык).
Возвращаясь к Петру и его переписке отмечу также, что в каждом документе, помимо подписи, стоит и место отправления, что позволяет получить представление о его передвижениях по стране. И, надо сказать, выглядит весьма впечатляюще – бывали, конечно, периоды, когда царь даже несколько месяцев жил в одном городе (в первую очередь, разумеется, в Санкт-Петербурге и Москве), но большая часть его жизни прошла в разъездах и плаваниях. Тут можно говорить о том, что Петр был очень энергичным человеком, что отмечали очень многие современники. Они порой писали и об импульсивности, но здесь отмечу, что ни одно решение он не принимал сгоряча – каждое поручение (или инструкцию) сопровождало детальное разъяснение задачи, что говорит об обдуманности того или иного решения.
В первые годы XVIII в. он основное внимание уделял, естественно, военным вопросам, а также кораблестроению. К слову, среди его бумаг сохранилась и расписка в получении жалованья – как офицер флота и корабельный мастер Петр Михайлов (позже он получил чин адмирала). В армии он служил под другим псевдонимом – Петр Алексеев – и дослужился до чина полного генерала (что интересно этот чин ему «пожаловали» за участие в Гангутском сражении 1714 г., и в письме к Екатерине, поздравляя ее с тем, что она стала генеральшей, он по этому поводу писал, что, мол, совсем там люди очумели – за участие в Полтавском сражении дали чин контр-адмирала, а за морскую победу – генеральский чин). Естественно, часто встречается и документы, связанные с дипломатическими вопросами (это, как и все, что было связано с флотом, продолжалось до конца царствования).
А вот после Полтавской победы значительно больше внимания в его переписке уже уделяется внутренним вопросам, в следующем десятилетии он уже более плотно занялся реформой управления и преобразованиями в области науки, культуры и т.д. Естественно, много внимания уже уделялось и Санкт-Петербургу, причем не только строительству, но и благоустройству. Здесь царь вникал во все мелочи (вплоть до присылки из-за границы деревьев), что, в общем, характерно для него – помня о глобальных целях, он постоянно вникал во все мелочи, и у него вполне получалось делать и то и другое, благодаря энергии, а также стремлению учиться.
В заключение приведу пару цитат из документов. Для начала немного юмора, из письма Петра сестре Наталье Алексеевне летом 1696 г. во время осады Азова:
Сестрица, здравствуй!
А я, слава Богу, здоров. По письму твоему я к пулькам и ядрам близко не хожу, а они ко мне ходят. Прикажи им, чтобы не ходили; однако хотя и ходят, только по ся поры вежливо. Турки на помочь пришли, да к нам нейдут; а чаю, что желают нас к себе.
А вот фрагмент приказа Петра к войскам перед Полтавским сражением:
Воины! Вот пришел час, который решит судьбу Отечества. Итак не должны вы помышлять, что сражаетесь за Петра, но за государство, Петру врученное, за род свой, за Отечество, за православную нашу веру и церковь... Петру его жизнь не дорога, лишь бы жила Россия в блаженстве и славе, для благосостояния вашего.
Этот документ, в первую очередь, интересен тем, что в нем Петр сформулировал основную задачу государя - служение отечеству.
Заодно приведу несколько цитат из записок современников о Петре I.
Вебер Ф.-Х. Из книги Фридриха-Христиана Вебера «Преображенная Россия» (Часть I). Приложение о городе Петербурге и относящихся к этому замечаниях / Пер. Ю.Н. Беспятых // Беспятых Ю.Н. Петербург Петра I в иностранных описаниях. Л.: Наука, 1991:
Поскольку он побывал в Германии и многих других странах, то его нрав и внешность известны каждому. Но можно, впрочем, напомнить, что обычно он ходит в простом платье, не любит ни нарядов, ни чрезмерного числа слуг, большой противник бесполезной роскоши и праздности; напротив, благоволит к усердным в труде. Сам он не теряет понапрасну времени, а всегда занимается тем или иным делом. Обычно же (когда находится в своей новой резиденции Петербурге) он в три-четыре часа утра присутствует в Тайном совете. Затем посещает кораблестроительную верфь, распоряжается там работой и прикладывает собственную руку, так как знает это дело в тонкостях от малейшей мелочи до самого главного. В 9 или 10 часов он развлекается работой на токарном станке, изготавливая красивейшие вещи. Затем в 11 часов у него короткая трапеза, а послеполуденное время после краткого, по русскому обычаю, сна проводит также за осмотром строительства и иными подобными делами. Вечером же он делает визит или ужинает и, рано с этим покончив, ночью почивает.
Точное известие о... крепости и городе Санкт-Петербург, о крепостце Кроншлот и их окрестностях // Беспятых Ю. Н. Петербург Петра I в иностранных описаниях. Л., 1991.
Петр Алексеевич — высок ростом и хорошо сложен, с правильными и живыми чертами смугловатого лица, выдающего бодрую величественность и неустрашимость. Он не любит парика, у него кудрявые волосы и маленькие усы, очень ему идущие. Обыкновенно его величество видят в такой простой одежде, что тот, кто его не знает, ни за что бы не признал в нем столь великого монарха.
Он не любит ни пышности, ни чрезмерного числа прислуги, и я часто видал его идущим в сопровождении не более одного - двух слуг, а то и вовсе без них. Помимо русского языка, он также порядочно знает немецкий, но еще лучше голландский. При этом он большой любитель всех занятных умозрительных наук, особенно математических и механических; также часто проводит время за токарной работой по слоновой кости. Однако более всего времени и трудов посвящает он мореплаванию и кораблестроению, в котором замечательно искусен и в котором превосходно разбирается. Я и сам часто видел, как он распоряжался и собственноручно работал на кораблях. Следует, кроме того, признать, что его величество благочестив и от природы добр и милости... О его величестве нельзя также сказать, что он высокомерен или надменен, ибо он весьма милостив и дружелюбен с самым последним матросом и охотно с ним беседует…
Надо также признать, что его царское величество наделен от природы добрым острым умом, и если он во всех своих предприятиях и делах скор и неутомим, то, однако же, определенно и то, что при исполнении замыслов, особенно крупных, весьма осторожен и осмотрителен и наперед сам все продумывает. В случае важных государственных дел он неожиданно идет к своим министрам и генералам или же предпочитает, чтобы министры и генералы собрались у него, либо определяет для совещания третье место. Он живет не в праздности, но в прилежных трудах. По утрам обычно встает очень рано — мне неоднократно случалось встречаться с ним на берегу в самую раннюю пору направлявшимся к князю Меншикову, либо к адмиралам, либо же на Адмиралтейский двор и в канатную мастерскую. Около полудня он обедает, и ему безразлично, у кого и где есть, однако наибольшее удовольствие доставляет ему есть у министров, генералов и посланников…
Уитворт Ч. О России, какой она была в 1710 году. М.-Л.: Издат. Акад. наук СССР, 1988.
Нынешнему царю тридцать восьмой год; государь красив, крепкого телосложения и здоровья, но которое в последнее время сильно подорвано вследствие нерегулярного образа жизни и переутомления. Он был подвержен сильным конвульсиям, причиной которых, как говорят, стал яд, подсыпанный ему в юности по приказанию его сестры Софьи; из-за этого он не любил, чтобы на него смотрели, но в последнее время почти избавился от конвульсий. Он чрезвычайно любознателен и трудолюбив и за 10 лет усовершенствовал свою империю больше, чем любой другой смог бы сделать в десятикратно больший срок, и что еще более удивительно - сделал это без какой бы то ни было иностранной помощи, вопреки желанию своего народа, духовенства и главных министров, одной лишь силою своего гения, наблюдательности и собственного примера. Он прошел все ступени должностей в армии - от барабанщика до генерал-лейтенанта, на флоте - от рядового матроса до контр-адмирала, а на своих верфях - от простого плотника до корабельного мастера. Царь имеет добрый нрав, но очень горяч, правда, мало-помалу научился сдерживать себя, если только вино не подогревает его природной вспыльчивости. Он, безусловно, честолюбив, хотя внешне очень скромен; недоверчив к людям, не слишком щепетилен в своих обязательствах и благодарности; жесток при вспышках гнева, нерешителен по размышлении; не кровожаден, но своим характером и расходами близок к крайности. Он любит своих солдат, сведущ в навигации, кораблестроении, фортификации и пиротехнике. Он довольно бегло говорит на голландском, который становится теперь языком двора. Царь живет очень скромно. Будучи в Москве, никогда не располагается во дворце, а поселяется в маленьком деревянном доме, построенном для него в окрестностях столицы как полковника его гвардии. Он не держит ни двора, ни выезда, ни чего-либо иного, отличающего его от обычного офицера, кроме тех случаев, когда появляется на публичных торжествах.
Николай Славнитский
Обсудить на форуме (форум в "Контакте", для участия нужно зарегистрироваться)